ВЛАДИМИР ГОНЧАРОВ СЛУЖИЛ СВОЕМУ ТЕАТРУ И СВОЕМУ НАРОДУ

Владимира Петровича Гончарова знали и искренне уважали очень многие. И не только те, кто имел и имеет непосредственную причастность к белорусскому театральному искусству и белорусской журналистике, которым он посвятил свои природные творческие способности, которые почти поровну разделили всю его трудовую деятельность и в которых он навсегда оставил заметный след.

Родился Владимир Гончаров 2 февраля 1938 года на Полотчине. Увлечение литературой привело его после школы-семилетки в тамошнее педучилище (сейчас это Полоцкий колледж УО «ВГУ имени П.М.Машерова»). Затем – на филологический факультет Белорусского государственного университета имени В.И.Ленина, который окончил в 1961 году, оттуда – в редакцию областной газеты «Витебский рабочий». Работал здесь литсотрудником, собственным корреспондентом, ответственным секретарём. И о чем бы он ни писал, за какую бы тему ни брался, его материалы отличались прекрасным белорусским языком, глубиной, публицистичностью, нестандартным взглядом на события жизни и проблемы человеческих взаимоотношений.

Более 19 лет – с 1968-го по 1984-й и с 1993-го по 1996-й – Владимир Петрович был заведующим литературной частью Белорусского государственного (теперь Национального) академического драматического театра имени Якуба Коласа. Он перевёл на родной язык свыше 30 пьес разных драматургов, был авторам инсценировок («Снежные зимы» И.Шамякина, «Закон вечности» Н.Думбадзе, «Сымон-музыкант» и «На дороге жизни» Якуба Коласа), которые с успехом шли на коласовской сцене.

Накануне его юбилея воспоминаниями о Владимире Петровиче поделились ассистент режиссёра Коласовского театра Светлана Дашкевич, ведущие мастера сцены – народные артисты Беларуси Светлана Окружная и Тадеуш Кокштыс, заслуженная артистка Республики Беларусь Татьяна Лихачёва, артист, обладатель медали Франциска Скорины Пётр Ламан.

«Я работаю в театре… Гончаровым»

Вспоминает Светлана Дашкевич, ассистент режиссёра, длительное время работала заведующим литературной частью Коласовского театра.

«Гончаров уже был в театре, когда я работала в гримёрном цехе. Естественно, он видел, что я не совсем на своём месте. А ему доводилось начинать театральные уроки на большой сцене. А Владимир Петрович был человек непубличный, и потому его эти обязанности очень напрягали. Он поговорил с Геральдом Асветинским, на то время директором театра, и предложил ввести в штат единицу ассистента режиссёра, который будет присматриваться к работе заведующего литчастью и в то же время заниматься театральными уроками, университетом театрального искусства. Это был 1980 год, когда я впервые вышла на сцену, чтобы начать спектакль «Проходной бал». Он был поставлен Георгием Савельевичем Дубовым. И там образовалась очень интересное актёрское сообщество: сам Дубов, Зинаида Конопелько, Николай Тишечкин, молодые ещё Вячеслав Грушов, Светлана Окружная. Мне было очень приятно представлять этих актёров зрителю. И Владимир Петрович мне сказал: «Вот тебе и надо в этом направлении работать». Я пришла в литературную часть и начала там наводить порядок. Это был наш общий кабинет. И я стала копаться в столах и лишнее убирать. И однажды Гончаров сделал мне такое лёгкое замечание. Оставил записку, где нарисовал кукиш и приписал: «Этот кукиш тому, кто лезет сюда без разрешения». И я поняла, что начала слишком активно осваивать территорию. Он мне давал читать драматические произведения с тем, чтобы выяснить моё мнение насчёт этих пьес, а вместе с тем проверить мой литературный вкус. А затем я взяла на себя очень ответственную работу, чтобы не препятствовать ему ни в чём. Нужно было составить репертуар театра, начиная от 1976 года. До этого его составил Владимир Нефёд в книге «Беларускі тэатр імя Якуба Коласа», и нужно было сделать продолжение с указанием фамилий режиссёров, художников, композиторов всех спектаклей. И мне было очень приятно, что я делаю такую важную для литературной части работу.

Надо отметить, что работать с ним вместе было непросто. Так как, по его же собственному высказыванию, он работал в театре не столько заведующим литчастью, сколько Гончаровым. Потому что к нему постоянно заходили разные знаменитые артисты нашего театра. Например, народный артист Беларуси Анатолий Михайлович Трус. Гончаров любил с ним играть в шахматы. И я старалась тогда не заходить в литчасть. Ведь это была не просто игра, они рассуждали о жизни, о том, что происходит в театре. Владимир Алексеевич Кулешов также часто к нему заходил».

Вместе с Валерием Маслюком

«Очень подружился Гончаров с Валерием Маслюком, который пришёл в наш театр в 1980 году с дипломным спектаклем «Деревянный король» по пьесе Валерия Зимина, которую Владимир Петрович переводил на белорусский язык. Потом Гончаров предложил ему пьесу польского драматурга Ежи Пшездецкого «Бриллиант». Валерий Маслюк поставил очень интересный спектакль на камерной сцене по этому произведению. Он стал выступать перед показами. И мне было очень приятно, что той работой, которую ранее исполняла только я, начал заниматься и молодой режиссёр. Ему даже что-то приплачивали из общества «Знание». Владимиру Петровичу хотелось его чем-то поддержать, поощрить».

Хотел заниматься творческой работой

«Так мы с ним вместе и работали. К нему тяжело было подступиться, Гончаров был довольно закрытый, немногословный. Мне очень хотелось знать, как он в этом коллективе прижился. Но так, к сожалению, и не узнала. Немногословный, скромный и вместе с тем очень обаятельный человек .И даже когда ушёл из театра, то очень грустил по нему. Это случилось в 1984 году. Мы как раз собирались на гастроли в Москву. И нужно было подготовить много печатной продукции: афиши, аннотации, программки. А у меня как раз родилась младшая дочь. И вдруг мне звонит Асветинский: «Владимир Петрович написал заявление об увольнении». И просит меня сделать эту работу. И тут ко мне в гости приходят Гончаров вместе с Кулешовым. Владимир Петрович мне тогда говорит: «Я бы тебе не советовал выходить на работу. Асветинский, конечно, человек хороший, но не подумал о том, чтобы меня попросить исполнить эту работу, а не женщину, у которой только родился ребёнок. И когда ты это сделаешь, то будешь всегда у него на побегушках». И он поделился секретами секретами своей сложной жизни в литературной части.

Владимир Петрович хотел более заниматься творческой работой. Он ею и занимался: писал инсценировки поэм «Сымон-музыкант», «На дороге жизни». Это была та работа, которую он любил. Но его начали загружать другими обязанностями. Пожалуй, поэтому он и ушёл. Ему надоели все эти подсобные работы. Гончаров ведь вообще был газетчик. И именно из журналистики пришёл в театр. Потому в газету он и вернулся. И когда пришёл в 1993 году Маслюк в качестве директора и художественного руководителя, Гончаров был опять приглашён в театр».

«Я ему не нужен»

«И он мне сказал так: «Я в театр вернулся не затем, чтобы поработать, а чтобы понаблюдать, что же получится у Маслюка с его новым приходом». Гончарова назначили новым заведующим литчастью, меня – информационной частью. И он сказал так: «Я буду заниматься тем, что останется в истории». И это была газета «Раёк». Гончаров был редактором, стал обрабатывать все материалы. Это было его предложение, его изобретение. Но его хватило ненадолго. Ведь он увидел, что эти газеты мёртвым грузом лежат в театре. А ему хотелось, чтобы её читал зритель, чтобы она как-то распространялась. Гончаров ходил в типографию, сам занимался её вёрсткой. Он увидел, какой пришёл Маслюк и сказал: «Я ему не нужен».

Последние дни

«Помню его последние дни. Перед самым открытием сезона в 1996 году Маслюк ставил гоголевскую «Женитьбу». Владимир Петрович тогда лежал в больнице. Здесь какая-то мистика. У него уже была травма ноги, причинённая колесом от автомобиля. Это было давно, в юности. В машине оторвалось колесо и попало ему в ногу. И эта нога начала болеть уже в последние годы жизни. Он лежал во 2-й городской больнице, и я его навещала. Мы гуляли по больничному дворику, и он мне признался: «Ты знаешь, я зря вернулся в театр. У меня нет никакого настроения работать здесь. Маслюк уже вовсе не тот, которым был в 1980-м». Так мы попрощались. Потом в субботу Владимир Петрович мне позвонил: «Я знаю, что у вас сдача «Дяди Вани», но я не хочу идти в театр». Потом началась рабочая неделя. Он шёл на работу, и вот эта машина без водителя съехала на тротуар. Рядом шли какие-то девушки, они услышали звук и кричали ему, чтобы тот сошёл в сторону, но Владимир Петрович почему-то не услышал. И так он погиб по дороге в театр. Гончаров был человек очень нужный в театре прежде всего своей личностью, своей интеллигентностью, терпеливостью».

Чужое горе как своё

Вспоминает Светлана Окружная, народная артистка Беларуси, лауреат премии «За духовное возрождение».

«Владимир Гончаров был умный, образованный, интеллигентный человек с отличным художественным вкусом. Он был хорошим психологом, понимал и ощущал людей, так же, как и его друг Владимир Кулешов. Не любил разные ссоры, интриги. И когда театр был разделён на две половины, старался не занимать ничью сторону, не вмешиваться в эту закулисную борьбу. Я находила поддержку у этого человека всегда. И когда не имела ролей, собиралась несколько раз уйти из театра, он мне говорил: «У тебя ребёнок растёт, есть для кого жить». Он часто приходил ко мне на день рождения с каким-то интересным подарком, знакомил меня с известными критиками, драматургами. Когда на гастролях в Минске меня бросили в оркестровую яму, Володя не однажды приходил в больницу навещать меня, чтобы поддержать мой дух. И потом, когда ранили в армии моего сына, он воспринимал моё горе как своё.

Гончаров не любил выставлять чувства напоказ, все свои переживания прятал внутрь. В последний период своей жизни он переживал депрессию. Никак не мог смириться с тем, то происходило на то время в театре. Возможно, это и привело его к гибели».

Он всегда попадал в цель

Вспоминает Татьяна Лихачёва, ведущий мастер сцены, заслуженная артистка Республики Беларусь.

«Владимир Гончаров был очень театральный, очень профессиональный человек, который болел за театр, следил за репертуаром, обсуждал его с главным режиссёром, обсуждал и в работе с Мазынским, и с Маслюком. В особенности с последним сильно подружился, они понимали друг друга, как учитель и ученик. Он хорошо знал многих актёров, подсказывал режиссёру даже и в выборе исполнителей на те или иные роли. И когда к его мнению прислушивались, он всегда попадал в цель. Часто давал актёрам замечания по правильному произношению. Для этого их приглашал к себе в кабинет. Очень часто помогал и мне».

Солнечный, искренний, интеллигентный

Вспоминает Пётр Ламан, ведущий мастер сцены, владелец медали Франциска Скорины.

Когда я пришёл работать в театр в 1971 году, Гончаров здесь уже работал. Это был солнечный, искренний и интеллигентный человек. К его мнению часто прислушивались. Видно было, что он говорит по сути, чтобы чем-то помочь. Был он человекам скромным, но его ум просвечивал. Когда в театре ставился «Сымон-музыкант», он был одним из авторов инсценировки (вместе с Валерием Мазынским). И данная постановка была событием. После показа спектакля в Минске на обсуждении критики говорили, что «Сымон-музыкант» дотягивает до уровня «Кургана» Янки Купалы. Это значит, благодаря усилиям авторов инсценировки поэма избавлялась от некоторого бытовизма. При написании инсценировки это учитывалось. Контактировал в театре он со многими людьми, а дружил больше с Анатолием Шелегом и Владимиром Кулешовым – народными артистами Беларуси.

Этот мир был для него притягательный

Вспоминает Тадеуш Кокштыс, народный артист Беларуси, лауреат Государственной премии БССР.

«Честно говоря, я не сильно помню тех людей, которые работали в литчасти да Гончарова. Как-то они существовали отдельно от меня. Пожалуй, у них не было такой притягательности личности, которая была в нем. И я не помню другой такой личности, настолько заинтересованной актёрскими судьбами, как Володя Гончаров. Очень тёплый в человеческих, творческих отношениях, хороший советчик. Всегда хотел и стремился помочь актёру во время работы над ролью. Заходил я к нему при любой возможности, так как Володя был человек открытый. Это были почти дружеские встречи. Звоню ему по внутреннему телефону: «Володя, ты у себя?». – «Да. Если по делу, то заходи. А чтобы побеседовать о свете божьем, прости, я очень занят». А ещё он советовал молодым артистам: «Следите за тем, что говорит и делает Кокштыс». Мы были интересны друг другу, может, потому, что одного с ним поколения. Мы были дети того времени, той системы, которая нас воспитывала. Как нам тогда говорили? «Вы идеологические помощники партии». Но мы были ещё и белорусы. И это нас объединяло. А ещё – искусство, служение своим людям, своему народу. Почему Гончаров пришёл в театр? Точно не знаю, но мне кажется, что этот мир был для его очень притягательным, тёплым, он хотел его открывать для себя».